Отдельным пунктом Минздрав предлагает «разработать и утвердить методику оценки среднедушевого потребления ал- коголя», чтобы иметь на руках максимально приближенные к реаль- ности данные о том, сколько пьют люди в России. Она будет утвер- ждена 31 мая 2019 года. Помогать Минздраву будет национальный медицинский исследовательский центр профилактической медици- ны, а утверждена методика будет совместным приказом Минздрава и Росстата. Она должна будет учитывать и «незарегистрированное потребление алкоголя». В России никогда не было комплексной унифицированной мето- дики оценки потребления алкоголя, рассказали РБК в Минздраве. Для того чтобы снижать потребление, нужно иметь полное представле- ние о том, сколько пьют граждане на самом деле. «В основном мето- дики предусматривают подсчет продаж, и они не дают всей карти- ны. В новой же методике мы учтем более широкий спектр данных для анализа, включая смертность из-за причин, наиболее тесно ассоции- рованных с потреблением алкоголя. Это позволит оценить в том чис- ле и потребление нелегального алкоголя», — сообщили в ведомстве.

Рассказывают, что один агент в поисках верного решения бросал монету: орел означал «да», решка — «нет». Если он ощущал внутреннее удовлетворение от результата брошенного жребия, то делал окончательный выбор в пользу этого решения, если же нет, то выбирал противоположное. И это не было пустой тратой времени: ведь как бы ни упала монета, окончательный выбор все равно был за интуицией.

Работа журналиста - докопаться, вытащить нужную информацию, правильно задавать вопросы, обнаружить правильные источники, соотносить полученные сведения и т.д. Очевидно, что это сложная аналитическая работа, но в этом и есть смысл работы журналиста.

Подумать только, до чего превосходное расписание! Встать и приступить к работе в пять утра, когда весь мир вокруг тебя еще хранит горизонтальное положение и видит сны, нежась в тепле, а тот, кого вдруг разбудили, глупо таращит глаза и тотчас же, ворча и вздыхая, снова поворачивается на бок и засыпает. В восемь за плечами уже трехчасовая работа, то есть на три часа больше знаний, чем у любого другого человека.

Во времена Цицерона встречались люди инертные, ленивые или неученые, которые разделяли точку зрения здравого смысла,— к которым всем сердцем присоединяюсь и я лично, поскольку, как уже было сказано, я только пишу историю этого искусства, но не являюсь его приверженцем,— точку зрения, согласно которой все эти места и образы погребут под грудой камней то, что немощному человеку под силу запомнить естественным путем.

There were inert or lazy or unskilled people in Cicero's time who took the common sense view, to which, personally, I heartily subscribe — as explained earlier I am a historian only of the art, not a practitioner of it — that all these places and images would only bury under a heap of rubble whatever little one does remember naturally.

Здесь с 1915 по 1942 жил выдающийся популяризатор точных и естественных наук Яков Исидорович Перельман.

В 1936 году автору этих строк случалось по редакционным делам бывать в Ленинграде у Якова Исидоровича Перельмана. Тихая Плуталова улица на Петроградской стороне. По стенам огромной комнаты стеллажи, сплошь уставленные ящиками с карточками. Этих карточек несметное количество - ровных, аккуратно уложенных, разделенных цветными ограничителями. На диване, на стульях, на полу, в соседней комнате - горы книг и журналов. Беспорядок полный! Но, разговаривая с собеседником, хозяин комнаты сразу достает из этих книжных оползней нужный журнал, книгу, чертеж, и понимаешь, что все это ужасающее количество бумаги пересмотрено, рассортировано, разложено.

Среди этих горных хребтов книг, папок, ящиков медленно и неслышно расхаживает хозяин. Перельман точно такой, каким я себе представлял его, кладовщика тайн природы. Он небольшого роста, сутуловатый. За старомодным «чеховским» пенсне натруженные, подслеповатые слова. Движения его медлительны, безостановочны, и весь он - маленький, в потертой бархатной блузе - напоминает чем-то доброго сказочного гнома, только очень современного и очень интеллигентного.

Не прерывая разговора с собеседником, Яков Исидорович работал, очищая свой стол от поступившей почты. За те часы, что мне пришлось побывать у Перельмана, несколько раз появлялись почтальоны. Они облегченно вздыхали, снимая с плеч разбухшую сумку, набитую книгами, журналами, газетами, письмами, предназначенными для одного лишь адресата.

Пододвинув к себе стопу очередной почты, Перельман взрезал пакеты и пробегал письма, перелистывал журналы и газеты, советские и зарубежные - английские, американские, немецкие, французские… И хотя все журналы и газеты, им просмотриваемые, были совершенно свежими и нетронутыми, он как будто открывал их именно там, где ожидал увидеть что-то интересное. И, найдя, обводил цветным карандашом, отмечал страницу закладкой или же брал карточку и быстро исписывал ее крупным, четким, каким-то школьным почерком. Не оборачиваясь, он доставал откуда-то из-за спины ящик, и карточка немедленно укладывалась на место. Смотреть на все это было не только интересно - увлекательно! Как будто перед тобой бесперебойно работает хорошо налаженная, отрегулированная интеллектуальная машина, безошибочно схватывающая, фиксирующая, выбирающая, сортирующая.